Евгений Сулес


--//--


   Рай

Действующие лица:

К о с т и к – в начале пьесы ему двадцать семь лет. В конце двадцать восемь.

Н а д я – его жена. Ей чуть больше тридцати. Интересная женщина, но, как говорится, не «звезда экрана».

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а – Надина тётя из Новосибирска. Ей за пятьдесят.

Т а н я – новая знакомая Нади, они вместе работают. Ей двадцать три года.

С е р г е й  С е р г е и ч – работает вместе с Надей уже два с половиной года. Ему чуть более пятидесяти.

М и ш а – прохожий. Ему около тридцати.

Р а б о ч и е  с ц е н ы.

М е х а н и ч е с к и й  г о л о с.

М а л е н ь к и й  с т а р е н ь к и й  ч е л о в е ч е к  и з  к а р т о н н о г о  р о з о в о г о   к а д и л л а к а   с   о г р о м н о й  ш е в е л ю р о й  в  о р а н ж е в о м  с а р и,  б е с п р е с т а н н о  и  б е с п р и ч и н н о  у л ы б а ю щ и й с я.

Действие происходит в квартире Нади, в которой она живёт с Костиком. Они муж и жена вот уже седьмой год. Прихожая и комната (из неё ведёт дверь в смежную комнату). Квартира уютная, не съёмная. До сих пор (а на дворе середина февраля) стоит живая, но уже сильно облысевшая ёлка. Много книг, дисков и кассет; есть и небольшой уголок с иконами. Лёгкий беспорядок. Будний день, около пяти вечера.

Костик собирается выйти на улицу.

К о с т и к. Встречаемся без пятнадцати семь у кинотеатра.

Н а д я. На улице холодно. Давай в метро.

К о с т и к. Хорошо. На Павелецкой-кольцевой в центре зала.

Н а д я. Лучше в тупике.

К о с т и к. Там нет тупика.

Н а д я. Это на радиальной нет, а на кольцевой есть.

К о с т и к. Нету.

Н а д я. Хорошо, Костик, сегодня такой день… пусть там тупика не будет. Встречаемся в центре зала, а тупик оставим влюблённым.

К о с т и к (немного помолчав, неохотно). Хорошо, встречаемся на Павелецкой-кольцевой, если там есть тупик – то в тупике, а если его там нет – то в центре зала.

Звонит мобильник Костика.

К о с т и к. Алло. Да… Привет, дорогой… Уже еду… Почему?.. А!.. Господи!.. Спасибо… Спасибо… Ладно… Жду звонка… По-ка! (Выключает мобильник, немного растерян.) Ну вот, никуда ехать теперь и не надо…

Н а д я. Не надо? Почему?

К о с т и к. Да… Целая история. Я сам толком не понял… (Оживляясь.) Но, значит, Бог есть! Мы будем сегодня вместе целый день, не разлучаясь. И это здорово!

Н а д я. Прямо уж ты так и рад!

К о с т и к. А то! Никакой работы. Работу к чёрту!

Н а д я. Ну, это понятно. Тебе лишь бы не работать.

К о с т и к. Не надо грязи! Я рад, что мы будем сегодня вместе целый день без перерыва на дурацкие встречи со всякими там дураками. Ну, не с дураками… В общем… (Дружески чмокает Надю в щёку.)

Н а д я. Да, поговорить ты умеешь…

К о с т и к (не обращая внимания на Надину реплику). И знаешь, что я решил? Кино отменяется.

Н а д я. Отменяется?

К о с т и к _. Да! Хочу сегодня не выходить из дома, никого не видеть – кроме тебя – не отвечать на телефонные звонки и… _(Задумывается.)

Н а д я. Но ты же хотел в кино.

К о с т и к. Теперь не хочу.

Н а д я. Ну, хорошо, твоё слово сегодня закон.

К о с т и к. Да, моё слово сегодня закон! Ты права.

Н а д я. Ну, и что мы будем делать?

К о с т и к. Пить и заниматься любовью. Напьёмся и залюбим друг друга до смерти!

Н а д я. Звучит заманчиво… Да верится с трудом.

К о с т и к. Хорошо, не до смерти. До полусмерти.

Н а д я (чмокает его, Костик впивается Наде в шею, Надя смеётся). Но на улицу всё равно надо сходить. Купить выпить…

К о с т и к. И закусить.

Н а д я. Я схожу.

К о с т и к. Не надо, я сам.

Н а д я (вздыхая). Ты купишь гнилые овощи, несвежую колбасу и сок, от которого у меня аллергия.

К о с т и к (чешет голову). Не исключено.

Н а д я. К тому же, ты хотел целый день не выходить на улицу.

К о с т и к. Чтобы мы оба…

Н а д я. Но кому-то выйти придётся. Пусть это буду я.

Костик пожимает плечами. Надя уходит в другую комнату. Костик садится и задумчиво осматривает комнату, будто видит её в первый раз. Надя возвращается со свёртком в руке.

Н а д я. Черныш, с днём рождения!

Костик, встрепенувшись, улыбается. Хватает свёрток и быстро разворачивает

К о с т и к. Так, что у нас здесь… О, Господи!.. (В свёртке оказывается коробка с тапочками.) Тапочки! Боже, это тапочки! Всегда мечтал в подарок…

Н а д я. Твои совсем порвались.

К о с т и к _. Спасибо, зайчик. _(Целует её.)

Н а д я. Это ещё не всё.

К о с т и к (оживляясь). Ещё не всё? Что там у тебя ещё припасено? Халат для полного комплекта?

Н а д я. Ага. Белый. С наващоночкой в придачу.

Костик смеётся, как смеются над знакомой и понятной шуткой. Надя на секунду исчезает и снова появляется. В руках бутылка рома.

К о с т и к. Вот это совсем другое дело. «Отогревает ром ямайский»… всё, что когда-то умерло. (Целует Надю.) Пить теперь есть что!

Н а д я (накидывает пальто, берёт кошелёк и мобильник). Пойду принесу пищи.

К о с т и к. «И приготовь её, как любит сердце моё, чтобы душа моя благословила тебя»… Купи несколько апельсинов. Хочу апельсинов.

Надя кивает.

Н а д я. Я тебя ц. и л.

Целует воздух, посылает поцелуй. Костик улыбается, тоже целует воздух.

Н а д я. Закрой за мной дверь.

Уходит. Хлопает железная дверь.

Костик, не спеша, подходит, поворачивает щеколду. Отходит от двери. Он уже не улыбается, вид у него скорее грустный. Возможно, это просто обыкновенная денрожденная меланхолия. Он проходит по комнате, прибирает какие-то вещи, некоторые только берёт, но, задумавшись, кладёт на место. Отключает городской телефон. Опускается на колени перед грудой дисков на полу. Поискав, находит нужный и ставит в музыкальный центр. Звучит «Презирая печали» Павла Кашина. (Возможна и другая песня, главное невесёлая. Но лучше эта.)

Звонит мобильный. Костик нажимает на пульте паузу.

К о с т и к (говорит негромко). Алло… Да, привет… Мы в кино, как всегда… Да, спасибо… Кольке привет… По-ка.

Снова нажимает на паузу, песня звучит с прерванного места.

На словах: «Они знали, что годы побеждает любовь», звонит домофон. Костик, не выключая музыки, идёт в прихожую, нажимает на домофоне кнопку и открывает входную дверь. Возвращается в комнату.

Далёкий шум хлопнувшей подъездной двери. Лифт опускается на первый этаж, затем его шум нарастает, и он останавливается на их этаже. В раскрытом настежь дверном проёме появляется женщина с чемоданом на колёсиках. Ей за пятьдесят, сухая, поджарая (хотя, может быть, и наоборот полная), волевая. Она в пальто с воротником. На голове неимоверная шляпа.

Ж е н щ и н а (интеллигентно). Это дом двадцать, квартира сто сорок семь?

К о с т и к (гасит музыку и в недоумении подходит к двери). Да.

Ж е н щ и н а. Ну, я не п_о_няла?! Почему меня не встречают?!.

К о с т и к. А вы, собственно, кто?

Ж е н щ и н а. Кто я? Интересное кино. Я – Серафима Ильинична Будкина. А вот кто вы будете?.. (Скептически оглядев Костика.) Небось, Костик?

К о с т и к. Константин Евгеньевич Титов. Но вы к кому?.. Серафима…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ильинична.

К о с т и к. Ильинична.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. К вам, Костик, к вам. И к Наденьке. Только, я чувствую, мне не рады!

Входит Надя с пакетами. Останавливается, смотрит и не верит своим глазам. Затем ставит пакеты и бросается к Серафиме Ильиничне на шею. Они обнимаются.

Н а д я. Тётя?!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Надя!.. (Целуются.) Твой муженёк не хотел меня пускать.

Н а д я (Костику, быстро). Это тётя Сима из Новосибирска.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Для кого тётя Сима, а для кого и Серафима Ильинична. Так и будем стоять в дверях?

Н а д я. Тётечка Симочка, проходи скорее! (Проходят, Костик закрывает дверь.)

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (передразнивая). Тётечка Симочка… Так каждый сказать может. А вот встретить родного и любимого человека в аэропорту, это другое дело!

Н а д я. Но как же ты без звонка?..

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Без звонка?! Да я до вас уже несколько суток дозвониться не могу! Вы вообще дома живёте или где?

Н а д я (вспоминая и оправдываясь). Да, мы в выходные у друзей загородом были… Вчера поздно пришли…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. А телеграмму мою вы тоже не получили? Костик с Надей переглядываются.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (как с больными). В ящик почтовый вы когда в последний раз заглядывали?

Надя виновато улыбается и пожимает плечами. Костик выходит на лестничную площадку.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а _. Ну, как ты, чертовка? _(Кивает на дверь.) Не обижает?

Надя отрицательно качает головой.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Да, такой не обидит. Хотя… Работает?

Н а д я. Работает, всё в порядке.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Сколько получает?

Н а д я. Нам хватает… Всё хорошо. Раздевайся.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Как тебе моя шляпа? А, шик?

Н а д я. Шик.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (победоносно). То-то. А как в постели?

Н а д я. Что в постели?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Не что, а кто. Костик как в постели?

Н а д я . Хо-рошо… С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (серьёзно). Сколько раз за ночь? Н а д я. Тётя! С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (подмигивает и смеётся). Один – ноль в мою пользу!

Входит Костик.

К о с т и к. Вот, действительно телеграмма… Нехорошо получилось… мы бы вас встретили…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Так встречайте. Молодой человек, помогите даме раздеться. (Скидывает с себя пальто, Костик еле успевает его поймать.)

Н а д я. Симочка, ну как же ты так? А если бы нас не было дома? (Проходят в комнату. На голове у Серафимы Ильиничны остаётся шляпа.)

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (фыркает). Поехала бы в гостиницу.

Н а д я. Ну, могла бы позвонить из аэропорта… С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Девочка моя, двадцать первый век на дворе. _ Есть более мобильные и точные средства получения нужной информации. _(Обычным слегка высокомерным тоном.) И вообще я хотела вам назло нагрянуть как снег на голову и быть хуже татарина. Вон, твой-то до сих пор отойти не может.

К о с т и к. Да нет, Серафима… Ильинична, всё в порядке. Не знал, что у Нади есть такая замечательная тётя… в Новосибирске.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Как вам моя шляпа?

К о с т и к (искренне). Отпад.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. То-то. На, отнеси в коридор, голубчик.

Костик берёт шляпу и относит в коридор.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Мерси, Костик.

Н а д я (насторожено). Тётя, а ты чего приехала-то? Просто так?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (в тон ей). Резать меня, Наденька, будут, резать!

Н а д я (испуганно). А… что у тебя?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Никто этого не ведает, Наденька! Один Бог. Разрежут – узнают.

Н а д я. Господи, Симочка!..

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Два – ноль в мою пользу! (Смеётся.) Я у вас проездом.

Н а д я. И куда это ты проезжаешь?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (оглядывает их свысока и, выдержав паузу, говорит). В Индию!

К о с т и к. В Индию?! С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. В Индию.

Н а д я. Симочка, зачем тебе в Индию?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Бог там, говорят, живой объявился. Вот еду посмотреть настоящий али так, самозванец какой.

К о с т и к (осторожно). А как вы узнаете, настоящий он или нет?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Не первый год на свете живём, как-нибудь да признаем.

К о с т и к. Понятно.

Н а д я (вспомнив). А у Костика сегодня день рождения!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Да что ты? Поздравляю. (Не задумываясь.) Желаю долгих лет жизни – с Наденькой – здоровья, процветания и съездить хоть раз в Индию – праматерь всех цивилизаций.

К о с т и к. В Индию мне бы не помешало…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. А где же гости?

Н а д я. Мы любим вдвоём отмечать наши дни рождения.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ага. А тут я встаю прямо на рельсы, по которым мчится паровоз ваших желаний!

К о с т и к _. Тётя Сима… Можно я буду вас так называть? _(Не давая ответить.) Всё нормально. Мы отлично проведём втроём время. Хотите рому? Тётя Сима.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (Наде). А он мне нравится. Костик, давайте вашего рому. Напьюсь перед Индией!

Костик ловко принимается за дело, Надя ему помогает. Достаются бокалы, открывается ром, разливается кола.

К о с т и к. Вам сильно разбавлять?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (обиженно, смерив Костика снисходительным взглядом). Костик, запомните, мне никогда ничего разбавлять не надо!

Н а д я (смеётся). Симочка, это же ром, он с колой будет вкуснее.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Девочка, я пила ром, когда ты ещё на горшке каталась и представления устраивала. А вот колу я бы вам вообще пить не советовала. Ортофосфорная кислота используется при антикоррозийной обработке кузовных деталей! (Вдруг.) Костик, а ты случайно не еврей?

К о с т и к (разводит руками). Чего нет, того нет…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Жаль. Богоизбранный народ! (Понизив голос.) Скоро времена такие настают… непростые… родственнички по этой линии не помешают.

К о с т и к. Серьёзно?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Угу. Вот у меня есть один приятель, Левятов, то есть из священнического клана Левитов. Так ему и его семье только за это одна вторая кармы снимается. Сгорает, как от припадания к стопам Будды Всемилостивого

К о с т и к. Прямо игра какая-то. Бонус трек… Вы попали на клетку «Кармическая удача», ваше состояние увеличивается вдвое.  

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ничего, Костик, доживёте до климакса, не в такие игры заиграете.

Костик ошарашено смотрит на Серафиму Ильиничну. Та начинает смеяться.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Костик, один – ноль в мою пользу! Ну что, выпьем за Костика…

Звонит Надин мобильник.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Выключи его, девочка моя, поскорее. У вас всё-таки в доме гости и день рождения благоверного. Перезвонят, если надо, завтра.

Н а д я. Сейчас, я быстро. _ Алло?.. Да, Таня, привет… Да на Осеннем… Да ты что, серьёзно?!… Ага… Понимаешь тут… _(Запинается, смотри на Костика.)

К о с т и к. Что случилось-то?

Н а д я. Сейчас, Тань, я тебе перезвоню. (Выключает мобильник. Костику.) Это подруга с работы… ты её не знаешь. Она тут рядом по делам оказалась…

К о с т и к. Симпатичная?

Н а д я. Невеста!

К о с т и к. Тогда зови.

Н а д я. Но ты же…

К о с т и к. Зови!

Н а д я. Но она не одна. Там с ней…

К о с т и к. Жених что ли?

Н а д я. Да нет. Наш Сергей Сергеич, композитор.

К о с т и к. Ну, давай и композитора.

Н а д я. Точно?

К о с т и к. Точно, точно. (Подмигивает тёте.) Сто лет не праздновал день рождения в компании!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Молодец. Ценю грузинское великодушие и гостеприимство!

Надя звонит по мобильнику и объясняет точный адрес, уходя немного вглубь сцены.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. У меня был один грузин… Князь! Но это неважно…

К о с т и к. Отчего же? Очень интересно послушать про настоящего грузинского князя.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Этот был настоящий. Понимаю, Костик, твоё любопытство. Но мне самой уже неинтересно. Давай лучше выпьем… за тебя… _ И за сегодняшний твой день… Иногда в такие дни открываются двери в таинственное! _(Чокаются.)

Н а д я (успевая закончить разговор и чокнуться). Нахалы!.. Без меня…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Это был сугубо конфиденциальный тост! (Костику.) Вы, кстати, знаете значение слова «суккуб»?

Небольшая пауза.

К о с т и к. Весьма поверхностно.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Зря. Каждому мужчине не помешало бы изучить его досконально.

Н а д я. А что это такое?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Нам с тобой это знать не обязательно. _ Ой, что-то я всё говорю, говорю, наверное, ваш ром _ямайскай дал мне в голову. «Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенный»… Сколько мы с тобой не виделись?

Н а д я. Лет семь, восемь…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (улыбается). Я постарела?

Н а д я. А я? С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ты расцвела.

Н а д я (целует Серафиму Ильиничну). Ты лучшая и самая красивая тётя в мире!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а _. Великая, великая грешница Серафима, едущая на покаяние к живому Господу Богу! _(Простым тоном.) Если, конечно, этот индус Бог. (Смотрит на Костика.) Был у меня один такой же молоденький… Испанец! Быков убивал. Но это тоже неважно… Может, ещё выпьем?

К о с т и к. С удовольствием.

Звонит домофон. Надя идёт открывать дверь. Костик с Серафимой Ильиничной тем временем выпивают и тоже идут в коридор.

Входят: Т а н я, ей двадцать три года, хорошенькая, даже красивая, но не модельной внешности, и С е р г е й  С е р г е и ч, ему чуть больше пятидесяти. Во время последующего разговора гости раздеваются и проходят в комнату. Костик ухаживает за Таней, Надя за Сергеем Сергеичем.

Н а д я _. Привет, мои хорошие… _(Костику и Серафиме Ильиничне.) Это Таня. Она работает у нас с этого сезона… Подаёт надежды! Никита на неё собирается спектакль делать.

Т а н я. Ладно, ладно, не сглазь! Ты же знаешь, у него каждый день новые фантазии.

Н а д я. (Костику.) Ну что, я тебя не обманула? Невеста?

К о с т и к (смотрит с нескрываемым интересом). Невеста! А где жених?

Т а н я (смеётся). Бьётся на рыцарском турнире.

К о с т и к. Где проходит турнир? Я хочу это видеть! Н а д я (щёлкает пальцами перед глазами Костика). Костик, вернись в семью! Это Сергей Сергеич – наш композитор. Тот самый, ты ещё говорил, что прям Шнитке.

К о с т и к. Просто Шнитке единственный классический композитор, которого я хоть немного могу отличить от всех остальных. И то благодаря кино.

С е р г е й  С е р г е и ч (добродушно). Уже неплохо. За Шнитке спасибо.

Н а д я. А это моя непревзойденная тётя Серафима Ильинична из Новосибирска.

Серафима Ильинична уже успела надеть свою шляпу.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Как вам моя шляпа?

Т а н я (без иронии и со знанием дела). Экстравагантно. И стильно.

С е р г е й  С е р г е и ч. Шляпа, конечно, хороша, но вы сами, сударыня, по-моему, лучше. Позвольте. (Целует её руку.)

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (Сергею Сергеичу). Мы с вами случайно не могли видеться в семьдесят седьмом в Коктебеле?

С е р г е й  С е р г е и ч. Могли. Но я бы вас обязательно запомнил.

Серафима Ильинична улыбается.

Н а д я. А это, как вы уже поняли, мой Костик. И у него сегодня день рождения.

Т а н я (останавливается в растерянности). Как, серьёзно? Так мы не вовремя… Надо было сказать…

С е р г е й  С е р г е и ч. Да, нехорошо. Но мы на минутку, поздравим именинника и исчезнем.

К о с т и к (оживлённо и вдохновенно). Нет-нет, друзья мои. А друзья моей жены – мои друзья! Вы как нельзя кстати. Уже лет шесть мы с Надей встречаем наши дни рождения вдвоём…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. И тут, как назло, прямо как из-под земли, как чёртик из табакерки, – появляюсь я!..

К о с т и к. Как на добро. И не из-под земли, а прямо с неба. И именно сегодня, когда вы все таким невероятным, почти волшебным образом оказались в нашем доме, именно сегодня – мне захотелось отметить своё не важно сколько летие в весёлой компании. Так что прошу всех оставаться на местах. Я бегу за подкреплением – у нас всего один снаряд. Правда, отменного качества: ром ямайский, подарок любимой жены. (Чмокает Надю.)

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Я же говорю, это человек грузинского великодушия и гостеприимства! (Сергею Сергеичу.) Полётом души напоминает мне одну ошибку бурной и романтичной молодости – тифлисского князя. Но это неважно.

К о с т и к. С моей стороны только два условия! Во-первых, пьют все. (Обводит глазами компанию.) Так, самоотводов нет. Во-вторых, у нас сегодня будет необычный день рождения.

С е р г е й  С е р г е и ч. Насколько необычный?

К о с т и к. Это зависит от нас.

Т а н я. А в чём именно он будет необычен?

К о с т и к. Ещё не знаю. Но прошу всех, мне в этом помочь. Это будет для меня лучшим подарком. Душа жаждет праздника!..

С е р г е й  С е р г е и ч (разводит руками). Чем сможем, поможем.

К о с т и к. Вот и отлично. Заранее благодарю. Так… Надя, никакого стола, закуски и выпивка по краям комнаты. Середина освобождается для денрожденного действа. (Убегает в коридор и возвращается с шарфом на шее.) Да, вот ещё что, нас… раз, два… Пять. Пять человек. Должно быть шесть… Шестого беру на себя!

С е р г е й  С е р г е и ч. Почему шесть?

К о с т и к. Не знаю! Но чувствую. Шесть!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Костик, не увлекайтесь дверьми таинственного. Не все заглянувшие туда возвращаются!

К о с т и к. Всё, что мы сегодня здесь натворим, предлагаю посвятить всем не вернувшимся из леса таинственного!

Убегает.

Т а н я (Наде). Он у тебя всегда такой?

Н а д я. Какой?

Т а н я. Ну, не знаю… порывистый.

Н а д я. Иногда…

Т а н я. Может, мы всё-таки пойдём?

Н а д я. Да нет, всё в порядке. Успокойся. Ты же видишь, он очень рад. Импровизированный праздник лучше всего получается.

С е р г е й  С е р г е и ч. В общем, да… но импровизация непредсказуема и порой преподносит сюрпризы даже самому импровизирующему. Впрочем, вы это лучше меня знаете…

Вбегает Костик в пальто.

К о с т и к. Кстати, тётя Сима здесь проездом. Она летит в Индию! (Убегает.)

Н а д я _. Костик, купи ещё чего-нибудь на закуску… _(В коридоре, гости не слышат.) Ну, и что ты задумал?

К о с т и к (целует её). Ничего. Душа жаждет праздника.

Н а д я. Ладно, всё с тобой ясно. Купи…

К о с т и к. Не беспокойся, я всё куплю. Иди к гостям. (Убегает, захлопывая входную дверь. Надя возвращается.)

С е р г е й  С е р г е и ч (оживлённо). Неужели в Индию? И что вы там будете делать? Если не секрет.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Не секрет. (Небольшая пауза. Надя и Таня начинают готовить закуски из того, что уже есть, режут колбасу, сыр, открывают оливки, достают бокалы и т.д. Сергей Сергеич и Серафима Ильинична тоже в этом немного участвуют.) В Индии объявился живой Бог. Новое воплощение.

С е р г е й  С е р г е и ч (спокойно). Да? Ну, такое уже бывало… и не раз…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Вот еду собственными глазами посмотреть. Удостовериться, настоящий ли.

С е р г е й  С е р г е и ч. Как вернётесь, сообщите, пожалуйста, о результатах поездки. Всё-таки очень не хотелось бы пропустить такое зрелище. Живой Бог! Надо же… А он что, и на вопросы отвечает, и просьбы исполняет?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Кто ему понравится, вызывает на разговор и беседует. Дарит подарки, кольца там, часы всякие. В день рождения качается на качелях и кидает преданным горсти конфет.

С е р г е й  С е р г е и ч. Он что уже кого-то предал?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Да нет же. Какой вы смешной! Преданные – это те, кто в него верят, признают новым аватаром – воплощением Бога. Те, кто его любят, кто ему преданы.

С е р г е й  С е р г е и ч. Никогда не мог понять, зачем Богу нужна любовь таких букашек, как мы.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Да ему, может быть, и не нужна.

С е р г е й  С е р г е и ч. Это точно. Если Бог – то не нужна. А если нет – то как раз, пожалуй, и не помешала бы.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (лукаво). Вот я полечу и посмотрю, Бог или не Бог.

С е р г е й  С е р г е и ч. А как вы его признаете?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Как-нибудь. (Задумывается.) Он не должен быть похож ни на одного другого мужчину на свете.

С е р г е й  С е р г е и ч. Интересно, а он часы какой фирмы дарит? Made in Paradise… Вот что, Серафима, попробуйте достать номер его телефона! Я хочу сделать ему один звонок. Всего один. Думаю, позвонить в Индию будет дешевле, чем туда съездить.

Открывается входная дверь, все идут в коридор. В руках у Костика пакеты. Вместе с ним входит молодой человек лет тридцати интеллигентного вида, слегка восточной внешности – М и ш а.

К о с т и к. Знакомьтесь, это…

М и ш а. Миша.

К о с т и к. Михаил! Шестой.

М и ш а. Здравствуйте… Я не хотел идти…

К о с т и к. Но я его уговорил, и это было непросто!

Н а д я. Миша, проходите, раздевайтесь. Будьте как дома. Вот вешалка… Если хотите, не разувайтесь…

М и ш а. Лучше я разуюсь.

Н а д я. Я – Надя, жена этого сумасброда. Это моя тётя Серафима Ильинична, это Сергей Сергеич, коллега по работе, композитор! Это Таня, мы тоже вместе работаем. (Миша со всеми раскланивается, ему не вполне уютно, но он постепенно осваивается.) Ну, с Костиком вы знакомы… А я – Надя, жена этого сумасброда.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Я что-то ничего не понимаю… Это ваш сосед?

М и ш а. Ну, в некотором роде… У меня тут рядом мама живёт.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. А когда вы с Костиком-то познакомились?

К о с т и к. Наше историческое знакомство произошло несколько минут назад. Надо записать для потомков время! Число запомнится, а время – забудется…

М и ш а. Со мной такое впервые… Вот так, чтобы… сразу…

К о с т и к. Крайне воспитанный экземпляр! Никак не хотел идти.

Все проходят в комнату, разбирают пакеты, наливают выпить.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ну, и как же, Костик, тебе удалось уговорить Мишу зайти?

К о с т и к. Правдой. Пришлось даже показать паспорт!

М и ш а. Я подумал, что отказать в такой день…

К о с т и к. Ещё хуже, чем пойти и выпить с первым встречным!

С е р г е й  С е р г е и ч. Вы любите правду?

К о с т и к. А вы нет?

С е р г е й  С е р г е и ч. Как любой живой человек.

Т а н я. А какова всё-таки правда? На данный момент. В смысле, ситуация.

К о с т и к. Вы все её уже знаете. У меня день рождения. Волею случая вы оказались в нашем замке. И это неожиданно очень меня обрадовало. Я и не знал, что до такой степени люблю людей! А теперь выпьем.

К этому времени у всех в руках уже наполненные бокалы. Сергей Сергеич собирается сказать тост.

К о с т и к (останавливая его). Поскольку у нас сегодня попытка создать самый необычный день рождения в мире и войти в книгу рекордов Гиннеса, в эту книгу жизни…

М и ш а. Скорее книгу смерти…

К о с т и к (кивает, соглашаясь, Мише). …тосты сегодня будут говорить не имениннику, а, наоборот, сам именинник.

Н а д я. Да, поговорить он любит.

Костик обводит всех глазами. Пауза.

К о с т и к. Я рад вас всех видеть.

Чокается с каждым, смотря в глаза. Это занимает некоторое время. Все выпивают, закусывают.

С е р г е й  С е р г е и ч. Позвольте за вами поухаживать… (Передаёт бутерброд Серафиме Ильиничне.)

Н а д я (негромко, Костику). Ну, и что дальше?

Костик не отвечает, задумывается. Освещение меняется. Двое рабочих сцены ввозят белый отполированный до блеска рояль. Третий накидывает на Костика шикарный фрак. Костик спокоен, фрак ему очень идёт. Он выглядит абсолютно счастливым. Он берёт под руку Таню. Никто не обращает на них внимания. Все замерли, как в замке Спящей красавицы.

В сценах, происходящих в воображении Костика, все просты, легки и счастливы, как люди из старых советских фильмов. Это не реальные персонажи, а фантазии Костика на тему реальных людей, его представления о том, как всё могло бы быть на свете хорошо.

Костик подводит Таню к роялю. Рабочий сцены накидывает на неё белую фату (или происходит полное быстрое переодевание в подвенечное платье, во время которого Костик галантно отворачивается).

Таня облокачивается на рояль и смотрит на Костика влюблёнными глазами. Костик садится за рояль, опускает пальцы на клавиши. Звучит фонограмма.

Снова появляются рабочие сцены. Увозят рояль, снимают с Костика фрак, с Тани подвенечное платье. Освещение становится прежним.

К о с т и к (выходя из задумчивости). Если бы здесь был рояль, я сыграл бы вам что-нибудь красивое… Но рояля нет. Да и играть я не умею.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (вдруг). Миша, а вы еврей?

М и ш а (слегка вздрогнув; после небольшой паузы, с достоинством). Я могу и уйти. Если что.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (беря его под руку). Миша, наоборот, теперь у вас ещё больше оснований остаться. Знаете ли вы, что за одно еврейство, растворённое, так сказать, в крови, сжигается половина кармы человека и его близких?

М и ш а. Честно говоря, первый раз слышу. Но звучит заманчиво.

С е р г е й  С е р г е и ч. Хочу стать евреем!

М и ш а. Это немного больно. Но, говорят, полезно.

Н а д я (негромко, Костику). Ну, и что дальше?

Костик растерянно смотрит на неё, снова задумывается (хотя до конца он из задумчивости, так и не выходил).

Гаснет свет.

Т а н я. Надо успеть загадать желание, пока не включили свет. Или сыграть в прятки!

М и ш а. Или и то, и другое.

С е р г е й  С е р г е и ч. Чур, я буду водить!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Надо проверить пробки или рубильник, великовозрастные дурни! А потом самим выключить свет и играть, если захотим, в прятки.

Н а д я (тихо, не ясно кому). Поцелуй меня…

Голоса резко обрываются. Загорается круглый широкий цирковой луч. В нём Костик и Таня. Дальше происходящее напоминает старый фильм «Золушка», когда герои оказались на пять минут в лучшем месте мира.

Т а н я. Что происходит?

К о с т и к. На свете? Ничего. Кто-то влюбляется, кого-то убивают… Всё то же. Люди рождаются и умирают… Жизнь.

Т а н я. А сейчас. С нами. Что происходит?

К о с т и к (осторожно берёт её руки в свои). Мы оказались на пять минут в лучшем месте мира. Вдвоём. И больше никого. Никого на всём свете. Мы одни на краю вселенной, затерянные во времени, в уголке – выделенном специально для нас.

Т а н я. А где остальные?

К о с т и к. В своих лучших местах.

Т а н я. А это чьё лучшее место? Ваше или моё?

К о с т и к. Наверное, наше, раз мы оказались здесь вдвоём.

Т а н я. Вы так думаете?

К о с т и к. Скажи мне: «ты».

Т а н я. Почему? Мы едва знакомы.

К о с т и к. Но у нас совсем нет времени. И мне кажется, что я очень хорошо тебя знаю… Знал когда-то давно. Раньше.

Т а н я. Раньше… Рано… «Уже так поздно, что пожалуй рано»… Может, это только кажется?

К о с т и к. Скажи мне: «ты».

Т а н я. Зачем?

К о с т и к. Просто хочу услышать, как ты говоришь мне: «ты».

Т а н я. Ты.

К о с т и к. Можно я тебя поцелую?

Т а н я. Про это не спрашивают…

Костик осторожно целует Таню.

Т а н я. Ты. (Целует Костика.)

М е х а н и ч е с к и й г о л о с. Ваше время истекло. Кончайте разговор.

Свет гаснет. Снова зажигается такой же луч. В нём Сергей Сергеич и Серафима Ильинична.

С е р г е й  С е р г е и ч. «И увидела девочка Бога, И увидела девочка Блока!»… Значит, Сима, в Индию?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. В неё родимую. За три моря.

С е р г е й  С е р г е и ч. Родина цыган, колдунов и могучих Ариев.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. А как нам хорошо было в Коктебеле, Серёжа… М-м, сказка.

С е р г е й  С е р г е и ч. Это было лучшее, Симочка, лучшее, что было!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Серёжа!..

С е р г е й  С е р г е и ч. Сима!..

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Се-рё-жа!..

С е р г е й  С е р г е и ч. Си-ма!.. (Умолкают. Сергей Сергеич обнимает Серафиму Ильиничну. Смотрят вдаль, прижавшись щеками друг к другу. Мерно покачиваются из стороны в сторону.)

С е р г е й  С е р г е и ч и С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (хором, громко). Па-ро-ход!

С е р г е й  С е р г е и ч . Симочка, возьми меня с собой в Индию! К Богу!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (в восторге). Се-рё-жа!!!

Целуются.

М е х а н и ч е с к и й г о л о с. Ваше время истекло. Кончайте разговор.

Свет гаснет. Снова зажигается тот же самый луч. Теперь в нём Надя и Миша.

М и ш а. Зря я пришёл. Надо было отказаться.

Н а д я. Почему?

М и ш а. Как-то глупо. Я никого здесь не знаю. И вы мне сразу понравились…

Н а д я. Прямо-таки сразу?

М и ш а (смущаясь). С первого взгляда. Взглянул на вас и сразу понял – попал! Голова говорит: беги! А ноги стоят на месте. Какое там стоят, если бы! Идут вперёд, в комнату, к вам.

Н а д я. И часто с вами такое?

М и ш а. Первый раз.

Пауза.

Н а д я. И что же нам теперь с вами делать?

М и ш а. Может, сходим в кафе-мороженое?

Н а д я. Лучше просто сбежим.

М и ш а. Куда?

Н а д я. Вы мужчина, вы и решайте.

М и ш а. Только не в Израиль. Я не люблю евреев.

Н а д я. Ну, это понятно.

М и ш а. Может, в Африку или… в Америку?

Н а д я. В Африке – жарко, голодно и тропическая лихорадка. В Америке – тупые янки… А давайте сбежим в Южную Америку!

М и ш а (кричит хриплым голосом, ничего не стесняясь). В Буэнос-Айрес! Я буду завсегдатаем альмасенов и самым известным кучильеро Аргентины! А вы будете танцевать и петь в лучшем ночном клубе страны. Под моим присмотром.

Н а д я. Или в трёхнедельный поход на Байкал…

М и ш а. Или на Байкал.

Н а д я. Только запомни: меня надо любить крепко-крепко, заботиться обо мне и быть сильным. Всегда и во всём быть мужчиной. Иначе я тебя брошу.

М и ш а. Я буду сильным. Ты не пожалеешь.

Н а д я. Как ты сказал?

М и ш а. «Я буду сильным…»

Н а д я. Нет, потом.

М и ш а. «Ты не пожалеешь…»

Н а д я. Ты сказал мне «ты»?

М и ш а. Ты первая…

Н а д я. Ты сказал мне «ты»?!

М и ш а. Да.

Н а д я. Давно пора было!

Миша привлекает к себе Надю. Они вот-вот поцелуются. Вдруг Надя отстраняется. Похоже, что механизм счастья дал неожиданный сбой.

Н а д я. У меня есть Костик. Прости.

М и ш а. Ты любишь его?

М е х а н и ч е с к и й  г о л о с. Ваше время истекло. Кончайте разговор.

Свет гаснет. Зажигается обычный свет, как в начале пьесы.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ну, вот и всё, хорошего понемножку!

Н а д я (искавшая секунду назад в ящике свечи). Значит, свечи отменяются.

С е р г е й  С е р г е и ч. А, может быть, посидим при свечах? Как в девятнадцатом веке.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Да, это определённо был знак! Костик, ты за или против?

К о с т и к (выходя из задумчивости). Против чего?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Свечей, естественно. А ты о чём подумал?

К о с т и к (испуганно). Свечей? Зачем?..

Н а д я. Костик, Сергей Сергеич и Сима предлагают зажечь свечи и спрашивают у тебя, как у именинника, разрешения.

К о с т и к. А… Конечно, давайте при свечах… При свечах даже лучше…

Н а д я (негромко, Костику). Ну, как ты, юбиляр, в порядке?

К о с т и к. Да. Давайте выпьем «и снова нальём»!

Надя достаёт, зажигает и расставляет кругом свечи. Ей помогают Миша, Сергей Сергеич и Серафима Ильинична. Костик разливает и передаёт бокалы Тане. Наконец, свечи расставлены, бокалы в руках.

К о с т и к (с лёгким волнением). Выпьем за счастье… И за лучшие уголки мира.

Чокается со всеми, на этот раз, не смотря в глаза. Все выпивают и закусывают.

Н а д я. Как-то ты сегодня на удивление краток. И куда подевалось твоё красноречие…

К о с т и к. Да… (Хлопает в ладоши.) Давайте поиграем в одну старинную русскую игру!

М и ш а. Что за игра?

К о с т и к. Каждый по очереди говорит про себя какую-то важную правду. Но только очень важную. Главную. Говорит самое важное, самое главное, что ему сегодня, сейчас есть сказать.

С е р г е й  С е р г е и ч. Это прямо какая-то достоевщина… И вы, определённо, поклонник правды.

Н а д я. Костик, не надо.

Т а н я. А если я не хочу ничего про себя рассказывать?

М и ш а. Может быть, кто хочет, пусть рассказывает, а кто хочет – нет…

К о с т и к. Это будет не честно.

Т а н я. Но я не хочу.

Н а д я. Я тоже.

К о с т и к. Как хотите. Кто участвует?

Пауза.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Костик, чует моё сердце, не к веселью твоя затея! Помяни моё слово, не к веселью она и не к добру! Не надо так буквально воспринимать двери таинственного…

К о с т и к. Вы против правды?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Нет, Костик, я за. Но многие сегодня могут наговорить лишнего. Мысль-то изреченная всё-таки и, вправду, есть ложь!

К о с т и к. Я понял. Вы будете участвовать?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (со вздохом, неожиданно и решительно). Буду!

Н а д я. Тётя Сима…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (извиняясь). По смирению. Да и скрывать мне нечего…

К о с т и к. Спасибо, Серафима! Я в вас не ошибся. Кто ещё?

С е р г е й  С е р г е и ч. Не могу сказать, что мне по душе публичные исповеди, но я готов за компанию тоже кое-что рассказать. К тому же, мы сегодня в вашей власти.

К о с т и к. Благодарю. Миша?

М и ш а. Я вижу вас всех в первый раз. Скорее всего, и в последний. Я ничего не теряю…

Н а д я. Я отказываюсь.

Т а н я. Я тоже.

К о с т и к. Кто первый? Бросим жребий?

М и ш а. Кто чурачил, тот и начал.

К о с т и к (в волнении). Хорошо. Я готов.

С е р г е й  С е р г е и ч. Костик, давайте лучше жребий.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Да, нужен жребий. Пусть Бог решит, кому из нас рассказывать первым.

Костик достаёт бумагу, ручку и пишет имена.

К о с т и к. Надо их положить в шапку.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Давайте в мою. Она у меня с нужной энергетикой.

Уходит и приносит свою шляпу, отдаёт Костику. Тот складывает бумажки в шляпу, мешает и подносит Тане.

Т а н я. Я против этой затеи. Тянуть не буду.

Костик подносит шляпу Наде.

Н а д я. Костик, я прошу тебя, не надо.

Костик подносит шляпу Серафиме Ильиничне.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Костик, а может всё-таки не надо? Ну, его, а? Выпьем и забудем!.. Ну, как знаешь! _ Вот! Сама себя вытащила! _(Демонстративно показывает всем бумажку со своим именем.) Налей мне, Костик. Для храбрости.

Костик наливает, Серафима Ильинична выпивает. Сергей Сергеич даёт ей закусить. Пауза.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ну что ж… Много было у меня чего в жизни. Многое казалось главным. Проходило время – и я даже не могла понять, почему это было для меня так важно. Но вот одно… Это было двадцать шесть лет назад. В Коктебеле. Лето, море, Советский Союз… У меня случился страшный роман. Меня накрыло так, что… В общем, не смотря на свои двадцать девять, я влюбилась как девочка. Моё пребывание в этом раю продолжалось ровно пятнадцать дней и ночей. Потом мне надо было уезжать. И он, мой бог, знавший наизусть, казалось, всех поэтов мира и читавший их своим раскатистым зычным голосом, он взял мой адрес, оставил свой и сказал: «Сима, ты женщина моей мечты, я через месяц приеду и заберу тебя с собой. Собирай вещи, Сима!»

Серафима Ильинична умолкает. Все ждут продолжения. Она молчит.

Н а д я (осторожно). Он не приехал?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (улыбаясь). К счастью, нет.

Т а н я. Почему к счастью?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Это так, к слову. Он не приехал. Я ждала, ждала, плакала, плакала. Написала ему письмо. Написала второе. А потом пришёл ответ, что по такому-то адресу в таком-то городе такой-то такой-то бог с раскатистым зычным голосом, знающий всех поэтов мира, не живёт и никогда не жил. И много чего ещё потом было в моей жизни и много чего не было. Я старела, старела. А вот это, как не банально, выходит, самое главное и было. Был, правда, ещё князь. Но это неважно… _ Жаль, что детей я так и не родила. Это тоже главное. _(Оживляется.) Ну, а самое главное – это сейчас. Когда я еду к живому Богу.

Тишина.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ну, что приуныли? Тащу следующего. (Вытаскивает.) Костик!

К о с т и к _. Тоже для храбрости. _(Выпивает. Говорит после паузы, волнуется, сначала голос его не слушается; постепенно расходится до страстного монолога.) Мне через… _ два с небольшим часа исполнится всего двадцать восемь лет, а во мне осталась одна пустота… Мне кажется, будто я уже умер. Я ничего больше не хочу, ничего не жду, меня ничто не радует… На сердце тяжесть. И это не литературное выражение, нет. Это буквально, физически ощущаемая в районе груди – вот здесь, слева – тяжесть, пустота и боль. Ну, не то что бы боль… Такое щемящее, ноющее ощущение… Какой-то непроходящий приступ тоскливости. Иногда мне кажется, что он съедает мою душу, забирает по капле всю мою жизнь… Что-то похожее происходило лет в пятнадцать. Но тогда это было вполне нормально, естественное положение вещей. Возраст, половая неудовлетворённость, юношеский романтизм, незнание жизни и так далее… _Юноша бледный со взором печальным… Как говорится, кто грустен, тот юн, а кто весел, тот стар… Но сейчас… Я взрослый человек. У меня жена, работа… А я не хочу жить! Умирать я, правда, тоже не хочу. И я понимаю, что всё это глупо, смешно, пошло… Какая-то чеховщина. Тоже мне, Иванов нашёлся! Но всё это правда! Это всё так. И я не знаю, что делать. Такое ощущение, что меня выключили, что я иссяк, что я прожил всё, что мог. А ведь мне нет ещё и тридцати!.. Я не вижу смысла жить. Для чего жить? Для чего?! Для денег?.. С таким же успехом можно жить для туалетной бумаги… Чтобы становиться лучше? Но как, как, как, как, чёрт возьми, стать лучше? Как?!. Есть рисовые котлётки?.. Ходить в церковь, молиться? А я хожу в церковь. И это, кстати, помогает. Но помогает не повеситься на своём собственном галстуке, не включить газ, не уйти в лес с бутылкой водки… Для любви?.. Да, для любви! Для любви! Для любви! Для любви! (Прыгает как зайчик.) Но мы не умеем любить. Хорошо, я не умею. Желать – да, хотеть – пожалуйста, заводить романы – всегда рады! Врать про любовь, «истекая половою истомою» – мы умеем. Но любить… Не-е-т! Любить не умеем. Вот сидит моя жена. Это лучшая женщина в мире, лучшая! А люблю ли я её? Не люблю!

Замолкает. Опускается, как-то обмякнув, на стул. Закрывает лицо руками.

Пауза.

Н а д я (без агрессии). Всё сказал?

Костик молчит. Пауза.

К о с т и к (тихо). Помню, как всё начиналось… Каждую минуту помню… Последнее метро… Помню снег… Много снега… Помню, кто что говорил… что делал… Как продолжалось… А как всё стало таким… не помню, не понимаю… Куда всё ушло… Ничего нового… Познание закончилось!.. Волшебства больше нет… огня…

Все молчат.

С е р г е й  С е р г е и ч (прокашлявшись). Странное впечатление оставляет ваш, так сказать, страстный монолог. Нет, я говорю без иронии. Не обижайтесь. Но говорить, так говорить. Давайте все говорить. В медицине – вы простите, что я сразу про медицину, но мысль того стоит – есть такое понятие, не помню точно как оно по латыни, но у Сокурова даже фильм одноимённый был – «Скорбное бесчувствие». Это когда человеку, больному человеку, ну, во всяком случае, нездоровому, кажется, что он больше ничего не чувствует. Ну, ничегошеньки. Но самое интересное, что при этом, вот это самое ощущение, что он ничего не чувствует, он ощущает очень сильно, крайне болезненно, чувственно… Мучается страшно. Кричит, терзается: я ничего не чувствую, я ничего не чувствую!!! Как в старом анекдоте: вы дали мне слабый наркотик, я ничего не чувствую, ничего не чувствую, ничего не чувствую… Вот и вы так же. А что касается вашей жены… простите, но говорить правду так говорить, вдруг кому-то поможет или хотя бы легче станет…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Слова даны человеку, чтобы скрывать свои мысли!

С е р г е й  С е р г е и ч. Возможно. Но мы всё-таки хомо сапиенсы, человеки разумные, и это звучит гордо! Можем, ну, хотя бы иногда, ради эксперимента, попробовать использовать слова не по назначению. Попробуем при помощи слов сказать и узнать правду. Как Костик и задумывал, затевая эту странную игру. Но будем, господа, «мудры как змии»…

М и ш а. «…и просты как голуби».

С е р г е й  С е р г е и ч. Совершенно верно. Будем герменевтами, искусными толкователями чужих и своих собственных слов! Извлекателями сокрытых смыслов и глубинных причин!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Вы хотели что-то сказать про жену.

С е р г е й  С е р г е и ч. Да, хотел. Вот вы, Костик, сказали, что её не любите. А у меня создалось полное ощущение, что любите. И любите сильно. Сами, правда, не верите, что любите, сомневаетесь. Но любите. Потому и не уходите от неё. Только не говорите, что жалеете. Она привлекательна, молода. Да у неё масса тайных воздыхателей, о которых вы даже и не догадываетесь. А может быть, и любовников. Но молчу, молчу, прошу прощения, увлёкся смелыми предположениями! Поверьте мне, мои молодые русские правдоискатели, так рано решившие, что вы уже всё пережили и перечувствовали, поверьте, после тридцати пяти всё только начинается, а Наде и до этого начала ещё года четыре жить и жить. Можно успеть четырёх детей родить, между прочим. И в тридцать пять – к началу жизни – стать многодетной матерью. Так вот, вы, Костик, не уходите, потому что знаете, что на следующее же утро захотите к ней и потом всю оставшуюся жизнь будете вспоминать её как волшебный сон, как потерянный рай! Из которого вас не изгоняли, а вы ушли сами, по собственной свободной воле.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Он сам сказал, что не любит. Его никто за язык не тянул…

С е р г е й  С е р г е и ч. Молод. Молод, неопытен, а от того глуп! Хотя считает, что всё пережил и перечувствовал. А ребёнка-то вы, голубчик, родили, вырастили? Вот вам мой совет, пейте листы мелиссы три раза в день через час после еды в течение двух-трёх недель, а с вашей очаровательной женой нарожайте детей. Хотя бы двух. А там – если захотите, конечно – катитесь к чёртовой матери!

Т а н я (краснея). Постойте, я извиняюсь, конечно, но если у человека есть сомнения, во-первых, это значит, что он не любит. Потому что, когда любишь – не сомневаешься…

С е р г е й  С е р г е и ч. Чисто женский подход.

Т а н я. А во-вторых, в такой ситуации рожать детей преступление. Родители, в конце концов, разведутся – а дети страдай!

М и ш а. Я тоже считаю, что не любит. Вы меня все простите, пожалуйста, но Костик сам сказал, прилюдно.

С е р г е й  С е р г е и ч. Любит, любит. Поверьте опыту! Просто, «что имеем, не храним»… А потом он же, по-моему, не может себе простить одной в сущности обыкновенной вещи…

К о с т и к (уставшим голосом). Слушайте, откуда вы всё про меня так хорошо знаете? Вы что ясновидящий? Или Господь Бог?

С е р г е й  С е р г е и ч. Да нет, не то и не другое. Просто я тоже мужчина и немного старше вас.

Т а н я. Так что же Костик не может себе простить?

С е р г е й  С е р г е и ч. Очень простой вещи. Представим себе такую ситуацию: отмечает наш Костик, или похожий на него молодой человек, свой день рождения с любимой женой…

М и ш а. По вашей версии, с любимой.

С е р г е й  С е р г е и ч. По моей. А вот вы, Михаил, как-то уж очень хотите, чтобы она оказалась неверной! Что глаз на жену ближнего своего положили? Говорите, не стесняйтесь. Сегодня все говорят правду. Такую игру со скуки затеяли.

М и ш а (смущается). Да нет… Я так… просто…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Только не со скуки. Тут серьёзные вещи решаются. И тут не соскучишься!

С е р г е й  С е р г е и ч. Это верно. Так вот, справляет он свой день рождения с любимой, по моей версии, женой. К ним приходят гости. Незваные, но это, как любит говорить Серафима Ильинична, неважно. И видит наш обобщённый Костик другую привлекательную женщину… Ну, например, тебя Таня.

Т а н я. Почему меня?

С е р г е й  С е р г е и ч. Потому что ты привлекательна. Потому что другой нет. Потому что сегодня одна. Я не в счёт… Причин много!

Т а н я. Но это ничего не значит.

С е р г е й  С е р г е и ч. Конечно, не значит. Но, скажи мне, ты знаешь, что думает такой мужчина, как Костик, когда видит такую женщину, как ты, в первый раз? Тут целый калейдоскоп картин! Он думает о том, что ты и есть та самая идеальная возлюбленная, которая иногда ему снится или снилась когда-то давным-давно. Ты становишься для него terra incognita, землёй неизведанной. Раем, который можно вновь обрести, в который можно вернуться. Он думает, что из-за женщины мужчина был изгнан из рая, и благодаря ей же, он может туда вернуться. Когда в первый раз поцелует её, в первый раз обнимет, в первый раз войдёт в неё. С каждой новой женщиной, но всего на один раз, он опять станет тем мальчиком, каким был когда-то. Юным, чистым, свежим, полным жизни, чувствующим всей своей кожей влюблённость. И не только в ту женщину, что стоит у него в данную минуту перед глазами. А влюблённость во весь мир.

Итак, он смотрит на тебя и видит возможность сбежать в рай. Правда, всего на несколько минут. До тех пор пока часы не пробьют полночь… А потом всё встанет на свои места. Карета превратится в тыкву, кучер – в крота, принцесса – в самую обыкновенную Золушку, которой завтра к девяти на нелюбимую работу и у которой есть свои маленькие недостатки.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (скептически). Красиво.

С е р г е й  С е р г е и ч. О, да! Чертовски красиво. За это можно многое отдать! Но это возвышенное отношение к женщине, увы, как показывает житейский опыт, дано не каждому мужчине. У иного при взгляде на противоположный пол не возникает ничего, никакой ассоциации, никакой вибрации и никакого иного желания, кроме как, простите, за правду: поставить её раком и прогнать пинками до ближайшей станции метро.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (брезгливо). Господи…

С е р г е й  С е р г е и ч. Да, это уже совсем некрасиво. Но я специально нарисовал двух антагонистов, остальные – где-то между, кто-то ближе к правому рубежу, кто-то к левому… Но вернёмся к нашим баранам. (Смеётся.) Прошу прощения. Но немного юмора и самоиронии нам не повредит, не правда ли? Итак, Костик из моей версии смотрит на эту очаровательную девушку. Он на балу и немного выпил. В голове лёгкий шум и хочется приключения. А какие приключения остались бедным детям новой эры? Один суррогат: кино, компьютерные игры и немного экстази. И только одно, последнее живое приключение – любовное! Но мой Костик, я настаиваю на этом, человек совестливый, человек хороший. Он любуется этой прекрасной незнакомкой и мечтает остаться с ней наедине. Так сказать: одни во всём мире хотя бы на одну ночь или на пять минут. Его манит неизведанное, он жаждет повторенья давно минувших дней и минут. А в это самое время жена берёт его за руку и спрашивает о чём-то. И какой же вывод он делает? Конечно! Он решает – себе в наказание! – что не любит свою жену. Просто терпеть не может!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Так оно и есть. Любил бы, не засматривался на других… (Смотрит на Таню.) таинственных незнакомок.

Т а н я (обиженно). Вовсе я не таинственная. Я Таня, Надина подруга.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. А я и не про вас, девочка моя, говорю. Вас выбрали в качестве примера. Кстати говоря, не вполне подходящего.

Т а н я. Это почему же?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Вы не до рая доведёте, а до… цугундера!

Т а н я. Ну, знаете ли!

С е р г е й  С е р г е и ч. Не будем отвлекаться на ссоры! (Серафиме Ильиничне.) Я понимаю ваше мнение. Это довольно распространённая женская позиция. Однако моё личное скромное мнение…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ага. Такое скромное!

С е р г е й  С е р г е и ч (смеётся). Да уж! Меня сегодня даже с Господом Богом сравнили… Пустяки. Так вот, я думаю, что из описанных переживаний ровным счётом ничего не следует.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Прямо-таки ничего?

С е р г е й  С е р г е и ч. Нет, ну, что-то, конечно, следует. Например, что перед нами натура эмоциональная…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Да какая эмоциональная. Он же сам сказал, что ничего не чувствует!

С е р г е й  С е р г е и ч. Именно поэтому и сказал. Чтобы много и ярко чувствовать, нужно иногда и набирать. Вот он и набирает. Наберёт – выплеснет. И опять пустота до следующего набора. Перед нами натура впечатлительная, романтичная…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Романтики самый опасный народ на свете. Всё зло от них. Они сеют вокруг себя боль, зло и разрушение. Люцифер был романтиком, революционеры были романтиками, первые фашисты были романтиками. Геббельс писал об истосковавшемся по потерянному святому духу современном ему человеке. Синяя Борода тоже был романтиком!..

Н а д я. Симочка, ну и тексты!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Девочка моя, я тоже книги иногда читаю, не только твой муженёк.

С е р г е й  С е р г е и ч (не обращая внимания на реплики). …и немного неврастеничная. Перед нами мужчина.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ну, сейчас вы скажете о полигамии и предложите заняться групповым сексом! Так хорошо начали, заинтриговали! А кончили… Тьфу!

М и ш а. А что? Учёные уже нашли у мужчины ген неверности. Это природа специально так человека запрограммировала, чтобы он мог побольше самок оплодотворить и человечество бы не вымерло, а наоборот, плодилось и размножалось.

Т а н я. А у женщин они этого гена не нашли?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Даю голову на отсечение, эти учёные были мужчинами!

К о с т и к (устало). Я наговорил много лишнего и не того, что хотел… Давайте закончим это ток-шоу…

Н а д я. Сам заварил эту кашу, теперь сиди и слушай. А ещё лучше участвуй, полемизируй, доказывай, что не любишь меня. Тут некоторые не согласны. Ты же у нас философ, подойди к проблеме по-философски, разложи всё по полочкам, давай.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Он, девочка моя, не философ, он бабник! И тебя не любит. Мой тебе совет, гони его в шею. А то промучаешься с ним, а он тебя всё равно рано или поздно, но, скорее всего, именно поздно, – бросит и женится на какой-нибудь (Смотрит с пренебрежением на Таню.) молодухе… Моей подруге один такой романтичный умник всю жизнь исковеркал.

Т а н я. Не надо чужой негативный опыт подставлять под другие судьбы, как трафарет!

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (не выдерживает). Ну, эта-то понятно для чего старается. Тоже, видать, в рай захотела забежать. На пять минут. Нагадить.

Т а н я (встаёт). Я, пожалуй, пойду. Спасибо вам, Сергей Сергеич, за пример.

Н а д я. Останься, пожалуйста… прости Симу… Садись. Ещё не все в игре поучаствовали.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Милая моя, может, тебе и самой муж давно надоел? И ты не знаешь, кому его сбагрить? Передать, так сказать, с рук на руки.

Н а д я. Может, и так. Кто у нас следующий?

С е р г е й  С е р г е и ч. Я извиняюсь, Татьяна, что тебя в пример взял. Это, действительно, было только для примера. Чтоб наглядней.

К о с т и к (поднимая голову). Не надо извиняться. Вы сказали правду. Почти… Я примерно так и думал, как вы описали… когда смотрел на Таню.

Т а н я. Господи! Сумасшедший дом! Костик, тут твоя жена! Ты и так ей уже наговорил… Это некрасиво… Такие вещи надо наедине…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. В смысле, наедине с вами?

Т а н я (почти плачет). Я-то что вам сделала? У вас тут в доме больной… Он первой встречной в любви объясняется…

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Допустим, в любви вам, дорогуша, никто пока не объяснялся.

Т а н я (направляется к выходу). Я всё-таки пойду.

Н а д я. Стоп! Давайте-ка никто никуда не пойдёт. У нас тут сегодня все правду и самое главное говорят. Такое бывает не часто. Поэтому мы сейчас выпьем и продолжим говорить правду. А ты, Таня, действительно ни в чём не виновата. Садись.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Нет, если он действительно тебе надоел, ты так и скажи. Вещи соберём и отправим на историческую родину. А то я тут стараюсь, тебе помогаю, а ты, оказывается, и не нуждаешься.

Н а д я. Не нуждаюсь. (Костику.) Ну, что голову повесил? Разливай! Будем дальше правду матку в глаза лепить.

Костик и Миша разливают.

Н а д я. Впишите и меня. Я тоже буду говорить.

Т а н я. Тогда и я буду.

С е р г е й  С е р г е и ч. Ну, вот теперь всё по честному. Как и хотел Костик.

М и ш а _. Можно я вне очереди?.. Никто не против? _(Все пожимают плечами. Костик не реагирует, но слушает, не смотря на говорящих, лишь изредка поднимает на них глаза.) Я тоже для храбрости. _ Для меня важно, что я еврей. Правда, только на одну четвёртую. Но даже одной четвёртой достаточно, чтобы это стало важным. Я русский еврей. Больше я ничего сказать и объяснить не могу. И ещё одно… Мне тридцать один год. У меня нет такой уютной квартиры, нет семьи, нет такой жены… как Надя. Я мало зарабатываю, женщинам, которые нравятся мне, не нравлюсь я, и, наоборот. И я… Я бы многое отдал, чтобы быть на месте Костика. Но, наверное, именно поэтому я никогда на его месте не буду. _(Наливает себе и выпивает один.) Я пойду. Тут многие ещё не сказали, но вы меня простите… я пойду.

Н а д я. Миша, заходите ещё. (Понимает нелепость своей реплики.)

Пауза.

М и ш а. Спасибо.

Уходит в коридор, одевается. Негромко хлопает входная дверь.

С е р г е й  С е р г е и ч. Ну что ж, оставим дамам право говорить последними. Скажу теперь я и не буду пить для храбрости. Вы заметили, что никто пока не заговорил о судьбах родины? Хотя, может быть, это странно. Ведь жили же когда-то люди, ну, просто не могли не жить, для которых это было самым главным… Наши рассказы, да и вообще сегодняшний вечер, напоминают телевизионные сериалы. Моё самое главное, как выразился Костик, как ни странно, из той же оперы. Но, может быть, сериалы потому так и популярны, что похожи на нашу жизнь?

Буду краток, потому что, по-моему, все устали от разговоров. Мы всё говорим, говорим и тоскуем, тоскуем… Может, и тоска наша от разговоров, а? Говорим, а делать, ничего не делаем, для того чтобы хоть на капельку стать счастливее. Можно, ну, я не знаю… хотя бы водой холодной по утрам обливаться… А мы всё по водочке, тоску свою русскую заливаем. Страна неудачников, пьяниц, печальных рыцарей и писателей-философов… Ну, это так, лирическое отступление о наболевшем. А теперь песня о главном. Смертельный номер! У меня было много женщин, они просто вешались на меня, особенно, раньше, а я на них. И не одну из них я не любил. Я предупреждал, что буду продолжателем нашего мелодраматического сериала! Хотя дважды состоял в официальном браке. И вот всего два с половиной года назад полюбил я одну женщину. И она, конечно же, много младше меня, замужем и любит своего мужа… как вот Надя Костика. (Пауза.) И думаю я, что это мне за всех моих баб. Вот так!

Т а н я. Да что ж вы все со своей любовью! Как помешались. И стар и млад, все туда же. Нет, любовь это прекрасно. Только у вас не любовь, а сплошные муки. Любить может только свободный человек. А вы все не свободны!.. (Отпивает воды.) А для меня главное моя работа. Я хочу быть хорошей актрисой. Не известной. А – хорошей. Много играть интересных ролей. И там, на сцене, я переживу десятки романов, десятки жизней, никому при этом не делая больно.

С е р г е й  С е р г е и ч. «Надежды юношей питают»… Небольшая пауза.

Т а н я (Наде). Можно я пойду? У меня сильно болит голова.

Н а д я. До завтра.

Т а н я (всем и никому конкретно). До свидания.

К о с т и к. Я провожу.

Н а д я. Конечно, проводи.

Таня быстро идёт в коридор, Костик за ней.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. А я старая женщина – и с самолёта. Я хочу спать и видеть сны.

Н а д я. Я тебе постелю. (Уходит в другую комнату.)

С е р г е й  С е р г е и ч. Значит, в Индию?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (с решимостью). В Индию. От всего этого бреда…

Умолкают. Сергей Сергеич играет пустым стаканом.

В коридоре Костик помогает одеться Тане.

К о с т и к. Я хочу тебя снова увидеть.

Т а н я. Зачем?

К о с т и к. Чтобы лучше узнать.

Т а н я. В моём случае это смертельно. Ты из тех мужчин, что быстро влюбляются и так же быстро разлюбляют. К тому же количество моих недостатков приведёт тебя в ужас. Тебе нужен ангел. Фея, волшебница. Она не должна вести глупых разговоров, касаться быта, быть раздражённой, язвительной, злой, уставшей, невыспавшейся, не хотящей сейчас секса… Она должна понимать тебя с полуслова. С её помощью ты должен воспарить. А я простая женщина. Я могу только привязать к земле. И я хочу от мужчины всего того же, чего ты хочешь от женщины.

К о с т и к. Мы могли бы вдвоём… (Не договаривает.)

Т а н я (улыбается, но не без лёгкой горечи). Сбежать в рай? Но это было бы всего на одну ночь. А потом мы постепенно возвращались бы на землю, и дальше по цепочке спускались бы вниз – в ад.

Костик растерян. Он некоторое время не находит слов. Таня не уходит. Он осторожно привлекает её к себе и целует. Таня не сопротивляется. Он останавливается, и теперь уже Таня целует его.

Т а н я. Ты не похож на других мужчин… Ты мне… тоже очень понравился. Но у нас никогда ничего не будет. Пожалуйста, не вспоминай обо мне. Прощай.

К о с т и к. Подожди! Почему?

Т а н я. Потому что ты любишь свою жену. Тебе нужна именно такая женщина. Вы созданы друг для друга, просто ты этого не видишь. А я со стороны вижу.

К о с т и к. Я не знаю… Наверное… Сейчас я знаю только то, что люблю тебя…

Т а н я. В меня ты просто немного влюблён. И даже не в меня, а в свою мечту. И тебе просто хочется немного тепла…

К о с т и к. У тебя всё так просто…

Т а н я (этого почти не заметно, но Таня сдерживает слёзы). Не просто.

К о с т и к. Все хотят тепла, и мы можем его дать друг другу.

Т а н я. Иди к жене.

Костик не уходит.

Т а н я. Короче – нет.

Пытается уйти, Костик держит её за руку.

Т а н я. Иди к жене… (Собирается с силами.) или возьми проститутку.

Костик отпускает её руку. Таня выбегает. Дверь открыта. Костик стоит, прислонясь лбом к дверному косяку, и немного раскачивается.

Н а д я (возвращается в комнату). Симочка, я тебе постелила. Пойдём спать.

Серафима Ильинична встаёт. Сергей Сергеич тоже.

С е р г е й  С е р г е и ч. Разрешите откланяться. (Целует Серафиме Ильиничне руку.) Рад был познакомиться с такой прекрасной женщиной. Передайте моё почтение Богу.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (томно). Спокойной ночи.

Н а д я. Побудьте ещё. Я напою вас чаем.

С е р г е й  С е р г е и ч. Слово хозяйки закон.

Надя провожает Серафиму Ильиничну в другую комнату и быстро возвращается.

Н а д я. Ты был в ударе. Зачем тебе взбрело в голову защищать моего мужа?

С е р г е й  С е р г е и ч. Мне стало его жалко. Молод да зелен… К тому же ты его любишь. Считай, что я сделал это ради тебя.

Н а д я. Так значит всё, что ты говорил – неправда?

С е р г е й  С е р г е и ч. Не знаю… Правда. Или одна из возможных правд… Я сам как-то стал с трудом отличать правду от лжи. Но он тебя любит. (Пауза.) И изменять будет.

Н а д я. А потом мне рассказывать?

С е р г е й  С е р г е и ч. Ну, с его любовью к правде… возможно.

Н а д я. И, в конце концов, бросит.

С е р г е й  С е р г е и ч. И это не исключено.

Н а д я. Так себе перспектива.

С е р г е й  С е р г е и ч. Если любишь…

Н а д я. А если нет?

С е р г е й  С е р г е и ч. Но ты же любишь?

Н а д я. Я тоже стала с трудом отличать правду от лжи…

С е р г е й  С е р г е и ч. Мир рушится у меня на глазах! Возможно, это и есть Армагеддон.

Н а д я. Почему ты никогда не делал мне предложения?

С е р г е й  С е р г е и ч. Ты замужем.

Н а д я. Но это ещё никому не мешало.

С е р г е й  С е р г е и ч. Да, ты права… Ты хочешь, чтобы я сделал тебе предложение?

Н а д я. Так предложение не делают. Вначале предлагают руку и сердце – на съедение – а потом уже узнают ко двору ли пришлись.

С е р г е й  С е р г е и ч. А… Вот как делают. Три раза делал… и всегда чего-то не учитывал. (Серьёзно. Это его самая серьёзная реплика за всю пьесу). Стань моей женой. Я тебя прошу.

Надя молчит. Он встаёт на колени. Входит Костик, поражённый останавливается.

С е р г е й  С е р г е и ч. Я люблю тебя. Я человек немолодой. Я уже много раз гостил в раю. И мне больше этого не нужно. Я хочу просто быть с тобой. Хочу простого человеческого счастья. Будь моей женой, в горести и в радости, до самой моей скорой смерти. Аминь. Выходи за меня, я прошу тебя.

Костик выходит обратно в коридор. Но видно, что ему не всё равно. Надя опускается на колени и целует Сергея Сергеича. Затем встаёт и поднимает его за собой.

Н а д я. Костик! (Костик возвращается.) Костик, ты мне так много и так убедительно говорил, что не любишь меня, что я тебе, наконец, поверила. А вот Сергей Сергеич, наоборот, убедил меня в своей любви. Ко мне.

К о с т и к. Я понимаю. Он так долго убеждал всех, что я люблю тебя, что в итоге влюбился сам…

Н а д я. Ну, предположим, это произошло гораздо раньше.

К о с т и к. Насколько раньше?

Н а д я. Это не важно.

К о с т и к. Не важно кому? Мне важно.

Н а д я. Он сделал мне предложение.

К о с т и к. И что ты ответила?

Н а д я. А тебя это интересует?

К о с т и к. Да.

Н а д я. А, ну, в том смысле, нужно ли тебе будет ещё со мной мучиться или нет?

К о с т и к. Нет, не в том… Сергей Сергеич… был прав. Я люблю тебя… И не хочу, чтобы ты уходила.

Н а д я. Костик, тебе не шестнадцать лет. И я не девочка. Я не могу за один и тот же вечер услышать от одного и того же мужчины сначала, что он меня не любит, потом, что любит…

С е р г е й  С е р г е и ч. Мне кажется, вам нужно остаться вдвоём и всё хорошенько обсудить. Константин, я действительно сделал вашей жене предложение. И я, действительно, её люблю. Правда, вы тоже её любите. С одной лишь разницей: вы в этом сомневаетесь, а я нет. Так или иначе, я думаю, что вам надо остаться вдвоём, и всё хорошенько обсудить.

К о с т и к. Сегодня мы всё обсуждали вместе.

Н а д я. Останься!

С е р г е й  С е р г е и ч. Всё, что я мог и хотел сказать сегодня, сказать вам обоим, я сказал.

Пауза.

С е р г е й  С е р г е и ч. Вам, правда, надо побыть вдвоём.  

Н а д я. Я ухожу с тобой.

Сергей Сергеич смотрит на неё с удивлением.

Н а д я. Идём! Я решила.

К о с т и к. Ну, тогда, пожалуй, уйду я… Всё-таки это твоя квартира.

Н а д я. Не надо. Спокойно соберёшь вещи. Когда будет время, переедешь.

К о с т и к. Не уходи… Я люблю тебя.

Н а д я. Вовремя понял. Спасибо. (Сергею Сергеичу.) Идём.

С е р г е й  С е р г е и ч. Надя, не надо так спешить…

Н а д я. Ты что, от меня отказываешься?

С е р г е й  С е р г е и ч. Нет. Но я хочу, чтобы ты потом ни о чём не жалела.

Н а д я. Если я сейчас не уйду с тобой, то никогда не уйду. Решай. Как решишь, так и будет.

Пауза.

С е р г е й  С е р г е и ч _. Костик, вы её любите… Я знаю. Но вы сможете полюбить и ещё кого-нибудь. Возможно, Таню… Не знаю. А я… Я люблю только её. И смогу сделать её счастливой. А вы не сможете… Вам будет тяжело. Но это пройдёт… У вас всё будет хорошо. _(Наде.) Идём.

Протягивает руку Наде. Надя подходит к Костику, целует его в лоб.

Н а д я. Прощай, Костик. По-ка.

Уходит с Сергеем Сергеичем. Костик делает движение удержать её, но так и не удерживает. Такое ощущение, что у него просто нет сил.

Хлопает входная дверь. Костик наливает рюмку, подносит к губам, но отставляет. Смотрит в одну точку. Потом на часы.

К о с т и к (сам себе). Ну, вот я и родился…

Входит заспанная Серафима Ильинична.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. А где Надя?

К о с т и к (через силу). Ушла.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (вытаращив глаза). Куда? Уже ночь на дворе!

К о с т и к. Замуж.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Господи! За кого?

К о с т и к. За Сергея Сергеича.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. За кого?! А… Господи! Так он же старик… Ну, не совсем. И бедный. Хотя это не важно, понимаю… (Через паузу.) А ты?

К о с т и к. А я уеду.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Куда?

К о с т и к. Далеко. И надолго. (После небольшой паузы.) В рай.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Ты это, не дури… Костик, не дури! Ты ж сам её не особо любил-то. Девок хороших много… Ты молодой… интересный. Вон и Таня ничего себе…

К о с т и к. Она же вам не понравилась.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Да нет, вообще-то она молодец. Это я так, из семейной солидарности.

К о с т и к. Спасибо вам. Идите спать. Я тоже сейчас лягу.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (осторожно). Хорошо. Я пойду спать. Но и ты ложись. Утро вечера, сам знаешь, мудренее. Договорились?

Костик кивает головой. Серафима Ильинична уходит.

Костик встаёт, подходит к окну. Раскрывает его. В комнату врывается холодный февральский ветер. Хлопья снега. Волосы и одежда Костика развеваются на ветру.

В комнату вбегает Серафима Ильинична, хватает Костика мёртвой хваткой и пытается оттащить от окна.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (кричит, стараясь перекричать ветер). Не дури, сынок, не дури!..

К о с т и к. Сима, да вы что?!. Сима!..

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Не дури, сынок, не дури!

К о с т и к. Тётя, успокойтесь ради Бога… пустите… (Наконец, понимает.) Да вы что, думаете, я выпрыгнуть хочу?.. Да я не хочу!.. Всё в порядке.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (обычным тоном). Точно?

К о с т и к. Точно, точно… Просто подышать захотел… Чтобы ветер в лицо… Как на корабле… Ну, захотелось так, понимаете?

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а. Понимаю. То есть, нет. Ладно, я тебя прошу, не дури. Дай слово.

К о с т и к. Даю.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а (после небольшой паузы). Хорошо. Я пойду.

К о с т и к. Идите. Всё в порядке… Честное пионерское.

С е р а ф и м а  И л ь и н и ч н а _. Шутишь. Это хорошо. _(Негромко, сама себе) Хотя кто вас, депрессивных, разберёт…

Уходит. Костик садится. Один в комнате. Тихо. Костик дремлет.

Неслышно открывается входная дверь. Потом дверь комнаты. Но никто не входит.

К о с т и к (сквозь сон бормочет). Как загадаю так и будет… Хочу чтобы это была…

Входит Надя. Она выглядит немного помолодевшей. Будто ничего и не было. Подходит к Костику и закрывает ему руками глаза.

Костик просыпается. Кладёт свои руки на её, улыбается.

К о с т и к. Ты вернулась… слава Богу… Надя…

Н а д я. Но ты же меня не любишь?

К о с т и к. Люблю!

Н а д я. И будешь мне изменять.

К о с т и к. Никогда в жизни!

Н а д я (ласково). Врун!

К о с т и к. Ну, может быть, один или два раза… Максимум три!

Н а д я. Это уже больше похоже на правду. Только тремя разами ты не отделаешься, прелюбодей несчастный.

К о с т и к. Мне нужна только ты…

Н а д я. Да что ты говоришь.

К о с т и к. Я хочу сорвать с тебя одежду и видеть тебя голой!

Н а д я. О, это так старо. Сэр, вы видели это уже много раз. Ничего нового там не появилось!

К о с т и к. Не важно! Хочу видеть тебя голой ещё тысячи раз, каждый день отпущенный мне! Ещё целую тьму ночей видеть тебя голой…

Н а д я. Но я уже никогда не смогу довести тебя до дверей рая. Никогда. И ты это знаешь.

К о с т и к. Мне не нужен рай. Мне нужна ты. Мы будем жить с тобой в преддверии рая. Там тоже неплохо. Может быть, там даже лучше. Туда попадают не на пять минут, а на всю жизнь. И оттуда видно одновременно и рай, и землю.

Н а д я. О, как вы заговорили! Что это с вами случилось? Напились?

К о с т и к. Протрезвел. К тому же, я повзрослел. Тогда мне было двадцать семь, а теперь двадцать восемь. Я стал на целый год умнее. (Взрывается) И я хочу сорвать с тебя одежду!

Н а д я. Нет.

К о с т и к. Нет?

Н а д я. Теперь моя очередь говорить главное. _ У меня есть близкие люди. «Близкие» не значит лучшие или хорошие. Ты знаешь, под Подольском живут мои родители. Они уже старенькие. И для меня главное, чтобы они жили как можно дольше. Чтобы я могла к ним приезжать, видеть их, разговаривать с ними… И ещё есть ты. Да, я тоже помню, как всё начиналось. Последнее метро… Помню снег… Помню каждую минуту, всё стоит перед глазами, будто было вчера. Помню, как всё продолжалось… И тоже не помню и не понимаю, куда всё ушло. Наверное, мы допустили какие-то ошибки и сделали что-то не так. Но только ушло не всё. Что-то ушло, что-то важное. Ушёл огонь, яркость, но ведь что-то пришло взамен. Не могло не придти. Одно за счёт другого, один вид энергии переходит в другой, а не исчезает. Я долго мучилась, пока не поняла, что же именно пришло взамен. А пришла глубина. Мы влились друг в друга. Стали _близкими, стали друг другом. И порой мы можем ненавидеть друг друга, как ненавидим иногда самих себя. И так же любить. И при этом влюбляться в кого-то третьего. Но это будет лишь мечта о рае, а не сам рай. Это будет лишь влюблённость, а не сама любовь.

Пауза. Свет начинает медленно меркнуть.

К о с т и к. Прости меня… Я всегда был глупее тебя… Просто так хочется, быть счастливым… Хочется, чтобы ушла эта боль… Навсегда… (Взрывается.) Я хочу видеть тебя голой!

Н а д я. Ты всегда любил больше болтать, чем делать дело. Другой давно бы уже меня раздел.

К о с т и к . Кто это другой?

Н а д я. Неважно.

К о с т и к. Как это неважно? (Кричит) Кто он, я спрашиваю?!

Н а д я (смеётся). Я тоже буду тебе изменять, не беспокойся.

Костик срывает с неё одежду. Свет гаснет.

К о с т и к. Только попробуй. Убью.

Н а д я. Я тебя тоже.

Свет снова зажигается. На сцене все шестеро персонажей. Звучит радостная ария из оперы Джузеппе Верди. Персонажи танцуют, меняясь партнёрами. В это же время рабочие сцены начинают разбирать декорации, обнажая театральные подмостки, и открывают шампанское. Вначале Костик танцует с Надей, Таня с Сергеем Сергеичем, Миша с Серафимой Ильиничной. Затем Костик с Таней, Надя с Мишей, Сергей Сергеич с Серафимой Ильиничной. Надя с Сергеем Сергеичем, Миша с Таней, Костик с Серафимой Ильиничной… Костик воз-вращается к Наде, Таня продолжает танцевать с Мишей. С Серафимой Ильиничной теперь танцует маленький человечек с большой шевелюрой в оранжевом сари, старенький, беспрестанно и беспричинно улыбающийся. Сергей Сергеич подаёт всем фужеры с шампанским.

З А Н А В Е С

20 – 25 января 2004 года

Оставить сообщение